Ещё
- Автозапчасти
- Автосалоны
- Автосервисы
- Автошколы
- Агентства недвижимости
- Базы отдыха и усадьбы
- Бани и сауны
- Бассейны
- Гостиницы и отели
- Двери
- Доставка воды
- Достопримечательности
- Кафе
- Курсы и обучение
- Ломбарды и займы
- Кондиционеры
- Маршрутки
- Мебель
- Медицинские центры
- Натяжные потолки
- Одежда и аксессуары
- Обувь
- Окна
- Оптика
- Парикмахерские услуги
- Реклама
- Ремонт телефонов
- Рестораны
- Ритуальные услуги
- Салоны красоты
- Свадебные салоны
- Стоматологии
- Стройматериалы, инструмент
- Такси
- Театры
- Тренажёрные залы
- Турфирмы
- Фитнес-клубы
- Цветы
- Тату
- СПА
Откровения молодого режиссера: «Мы идем с вопросом к зрителю»
Еще в конце прошлого театрального сезона Могилевский драматический театр анонсировал спектакль «Жоўты пясочак» по рассказу Василя Быкова. Режиссер спектакля – Камиля Хусаинова.
Камиля Хусаинова — режиссер. Родилась в Казахстане в г. Кызылорда в 1987 г., с 1988 г. жила в Минске. В 2010 - 2012 гг. училась в Белорусской государственной академии искусств по специальности «Режиссура драматического театра» (мастерская В. Котовицкого), в 2012-2015гг. — на курсе В. Анисенко. С 2015 г. — студентка Российского Государственного института сценических искусств (г. Санкт-Петербург), специальность — «Режиссура драматического театра» (мастерская Г. Тростянецкого).
И мне кажется, это позволило нам, я надеюсь, создать какую-то полифоническую историю
Вместе с актерами Могилевского драматического театра Камиля создала эскиз спектакля в рамках Мастерской молодой режиссуры Международного молодежного театрального форума «М[email protected]контакт». Работа получила продолжение и будет представлена на малой сцене театра 14, 15, 16 сентября.
В преддверии премьеры Камиля разрешила немного подсмотреть, как идет рабочий процесс. Довольно сложно описать атмосферу, которая царила на репетиции. Да и, во избежание спойлеров, этого делать не стоит. Можно сказать только одно — это очень интересно. Ну и в принципе, здорово понаблюдать за героем своего материала в работе. Особенно, когда речь идет о таком энергичном, позитивном человеке.
После репетиции мы немного пообщались с режиссером. Камиля рассказала, как идет работа над спектаклем, чего ожидать зрителю и многое другое.
— Почему ты выбрала произведение Василя Быкова «Желтый песочек»?
— Это был, считай, случайный выбор, или по судьбе, не знаю. Мне нужно было срочно найти какой-то белорусский текст. И из знакомых для меня авторов я выбрала Быкова. Этот рассказ я не знала. Просто искала, что может быть сценично, что возможно сделать в короткий срок (для эскиза на «Март-контакт»), что меня задевает. Выбрала два произведения (второе не белорусскоязычное). Театр выбрал «Желтый песочек». Вместе с ребятами мы сделали из него пьесу. У нас не было инсценировки и все рождалось ногами, уже здесь, в театре. Я знала, какое место каждая сцена должна занимать в спектакле, но, что конкретно должны говорить персонажи, мы искали вместе с актерами. И мне кажется, это позволило нам, я надеюсь, создать какую-то полифоническую историю.
— А как ты вообще относишься к творчеству Быкова? Какие еще его произведения цепляли?
— «Облава» запомнилась еще со школьной скамьи. Это то, что действительно меня потрясло. До 8 класса я не очень читала. Мне пересказывали, и по пересказу я писала сочинение. Например, «Журавлиный крик» мне пересказывала мама. Даже в пересказе он меня зацепил. Если бы я больше читала на белорусском, таких произведений было бы больше. Сейчас думаю пора заняться чтением недочитанного.
— Войдут ли сцены эскиза в спектакль?
— Да. Они полностью остались. Что-то расширили, что-то уточнили. У нас не очень большой срок, 14 дней. Репетиции утром и вечером. Поэтому стараемся работать сплоченно, сжато. Сейчас мы занимались тем, что достраивали вторую часть. Первую часть мы начали чуть-чуть дополнять и видоизменять недавно. Может быть, еще что-то изменится в первой части, но пока она не сильно затронута.
Подбора не было. Я сказала: «Насыпьте мне, пожалуйста, разных»
— В спектакле примут участие те же актеры, что и в эскизе?
— У нас есть две замены. Заменили Вадима Артименю Сашей Кулешовым. Вадима забрала белорусская армия служить и отдавать долг. Короче, одолжил че-то у государства, пошел отдавать. Но я нисколько не жалею, что к нам присоединился Саша, мне кажется, это его роль, он попал. И Настя Иваненко вместо Анжелики Барчан, потому что Анжелика по определенным причинам сейчас не в Могилеве. С этой заменой тоже все хорошо.
— Как проходил изначально подбор актеров?
— Подбора не было. Я сказала: «Насыпьте мне, пожалуйста, разных». Мне прислали фамилии, я посмотрела фотографии на сайте театра, примерно представила, кто кого может сыграть. Вроде бы распределения не было до момента моего приезда. Я не сказала, у кого какая роль пока мы не начали что-то делать. Самое удивительное, что я попала, не подвела меня моя интуиция. Ребята занимают свои роли по праву, они их делают.
— Удалось найти взаимопонимание с коллективом?
— У нас не было разногласий, я надеюсь. Ну, по крайней мере, мне в лицо никто не плевал. Может, они там где-то ходят и говорят: «Тьфу на этого режиссера». Вроде, довольно дружно все это происходит.
— Актеры вносят какие-то идеи? Предлагают что-то?
— Да. Очень много предложений от актеров, которые были заявлены и вошли в спектакль. Большое им за это спасибо.
— То есть ты демократичный режиссер?
— Нет. Я тоталитарный режиссер. Но это сотворчество. Если чье-то предложение в кассу, если я вижу, что это подходит, идея остается. Но если не туда, мы пробуем что-то другое. Последнее слово все же я оставляю за собой.
Я тоталитарный режиссер
— У спектакля есть возрастное ограничение. Почему?
— Там стоит 16+. На самом деле, на мой взгляд, это многовато. Я думаю, что в 14 уже все понятно и человек способен воспринимать эту историю.
—
К чему необходимо подготовиться зрителю?
— Нужно просто прийти. Мы не пытаемся запугать зрителя. Мы хотим с ним поговорить. Хотим посоветоваться, подумать. Мы идем с вопросом к зрителю. Не с тем, чтобы тыкать: посмотрите какой ужас! Конечно, так может истерика случиться. Нет, это скорее спектакль-вопрос. Наш вопрос. Хочется, чтобы зритель подумал вместе с нами. Сейчас мы отрабатываем способ игры. Это самое сложное в спектакле. В способе игры должно быть заложено, что ребята выходят на сцену с тем, что их волнует. Вот это важно. Выходит личность, которая говорит: « У меня есть вопрос. Что вы думаете по этому поводу?». Если этого удастся добиться через способ игры, это будет моя победа. Если не получится, тогда это будет просто история про 1937. И это будет немного обидно.
— В общем информационном шуме как-то забыли тему репрессий. Насколько важно ее поднимать в наши дни?
— Ну, не знаю. Я не могу сказать, что она редко поднимается. У меня тут папка, тут папка, тут папка, тут вкладочки открыты. У меня на компе эта тема поднимается довольно часто. Поэтому не знаю, редко или нет. Но, мне кажется, не забыли. Люди знают и помнят, но им некогда об этом поразмыслить. Я думаю, невозможно забыть, генетически это сидит в нас. Просто нужно иногда остановиться и подумать. И этот момент «остановиться и подумать» мы пытаемся здесь воплотить.
— Жанр спектакля – плач в 6 голосах. Насколько я знаю, плач чаще жанр поэтический, музыкальный. Почему этот жанр?
— Жанр брался из музыки. Этот выбор обусловлен тем, что в спектакле многое выстроено на ритме. Плюс, мне кажется, плач соответствует тому, что будет происходить на сцене.
Этот момент «остановиться и подумать» мы пытаемся здесь воплотить
— 2 недели это очень маленький срок. Есть ли волнение перед премьерой? Удается ли попасть в график, сделать все, что хотелось?
—
Я думаю, даже если бы мы ставили его полгода, все равно было бы волнение. Пока мы все успеваем.
—
Если думать наперед, увидит ли могилевский зритель еще какие-нибудь твои работы?
— Сейчас сдадим этот спектакль, посмотрим на реакцию зрителя. Может зритель скажет: «Ха. Эта что ли, Хусаинова?! Ну ее на фиг. Пусть себе в Питере сидит». Все зависит от результата этой работы.
— Есть какое-то отличие в театральных реалиях Беларуси и России, в чем оно?
— Да. В обучении. Мне питерская школа больше нравится. В Беларуси я проучилась 5 лет. Приехала в Питер и училась заново. Не могу сказать, что прямо совсем все, потому что теоретическую базу мне в Минске все-таки дали, пока я училась там на дневном 2 года. Потом я работала в театре помрежем, параллельно училась на заочке. Эта работа мне много дала, там был действительно опыт. Я смотрела, как работают режиссеры, познакомилась с процессом. Это было очень полезно и интересно. Сейчас я учусь на курсе у Тростянецкого. На мой взгляд, это выдающийся педагог. Я за 3 года (сейчас 4 курс) учебы перестала бояться быть режиссером. Это, мне кажется, самый главный сковывающий фактор, который Белорусская академия может даже культивирует. «Режиссура – это профессия избранных». Может быть да. Но просто дайте ремесло, и мы разберемся. Геннадий Рафаилович же обучает так, что ты не боишься что-то делать, не боишься ошибиться, не боишься пробовать. Ты знаешь, что тебя поддержат и подскажут. И это очень здорово.
2 года поработала и поняла, что, наверное, я не могу без театра
— А что самое сложное в том, чтобы быть режиссером?
— Наверное, страх, о котором я сказала. Сложно уверовать в себя. Сложно, что каждый раз ты встречаешься с разными школами, с актерами разного уровня. Твоя задача найти вот этот язык, который устроил бы и тебя, и их, создать такой язык спектакля, чтобы он не повторялся в других работах.
— С чего начался твой творческий путь?
— Я 2 года поступала на актерский. Меня не брали. На 3 год я подумала: «Ну, блин, ладно, на режиссуре конкурс меньше, пойду туда». И не поступила. Потом решила: «Ну его этот театр, он меня не любит». 2 года поработала и поняла, что, наверное, я не могу без театра. Написала экспликацию и поступила на режиссуру драмы к Котовицкому. До этого, кстати, я поступала к нему на эстраду — он меня не взял, а еще раньше (самое первое мое поступление) он не взял меня на актерское. Причем все это было случайно. Но я нисколько не жалею, что попала к этому мастеру. У него я проучилась 2 года. Там муштра, конечно. Но в плане начальной базы он очень круто дает. Так что, не зря я рвалась.
— А с чего любовь к театру началась?
— Ну как с чего началась?! Смотришь список экзаменов, которые нужно сдавать. И понимаешь, в театральный как бы нормально, басню выучить можно. Реально так и было. Потом, после того, как меня не взяли, я пошла на курсы. И вот тогда потихонечку началось. Я захожу в академию, а там тараканчиками студенты ползают, какая-то жизнь такая, вроде и не учеба, а ни пойми что. И я поняла, что да, мне нравится это место, мне нравится эта система, я хочу здесь учиться. Я не могу сказать, что это была любовь именно к театру, это была привязанность к атмосфере. И уже где-то на 2 курсе режиссуры, я стала понимать, что для меня театр и, что я, видимо, уже никуда от него не денусь. Это не была любовь с первого взгляда, это было постепенное проникновение его в меня, меня в него. Вот до сих пор проникаем.
— Великолепная история. Вот так случайно найти свое. Люди годами ищут, строят планы, может иногда так и надо, ткнуть пальцем в небо?
— Надо просто слушать себя и иногда еще маму. Мне мама сказала: «Слушай, иди ты уже на режиссуру. Мне кажется, тебе туда. Покомандовать любишь, иди». Ну и ладно, пошла.
Чем серьезней ты ставишь задачи для диалога со зрителем, тем серьезней тебе надо ставить вопросы для себя и актеров
— Насколько я знаю первая режиссерская работа – сказка «Клад». Что изменилось в профессиональном смысле с того момента?
— Ну, не совсем первая. Были еще студенческие работы, но эта первая, которая выезжала. В принципе, сказка — она подразумевает очень четкий рисунок: есть плохие, есть хорошие. За счет этого ее просто ставить. Когда берешь какие-то другие произведения, тебе нужно понять, что ты хочешь от зрителя. В сказке понятно: хочешь, чтобы зритель порадовался победе добра. Очень простая задача. А чего хочешь здесь? И как этого добиться? Чем серьезней ты ставишь задачи для диалога со зрителем, тем серьезней тебе надо ставить вопросы для себя и актеров, тем сложнее и интереснее работать.
— Какое качество и умение необходимо режиссеру?
— Ну не знаю, провода паять. Может быть когда-нибудь поможет. Много чего нужно. Так односложно не скажешь. Воля нужна, наверное. Когда думаешь, что все, конец, все равно вытащить. Юмор нужен, потому что без него никак. Юмор – это живость ума, если ты им не владеешь, то ничего не сделаешь. Веселость. Возможно не всем, но мне это помогает. Я люблю театр за то, что в нем весело. Здесь ты не чувствуешь, что есть работа и отдельно жизнь. Театр – это история, в которой ты играешь, ты живешь и играешь. Мне это нравится.
— Что самое приятное в работе над спектаклем?
— Самое здоровское, когда все начинают работать на одно дело. Все уже как бы в теме. Это круто. Ты начинаешь делать какие-то этюды, что-то подбрасывают актеры… Вот приходит человек и говорит: «Знаешь, а у меня такая история, это же прямо как у моего персонажа». И я понимаю, что он не только в театре думает о своей роли, его это заботит вне сцены. Это круто. Это значит, что он в процессе, я смогла его завоевать.
— Откуда ты берешь вдохновение?
— Я слушаю музыку. Иду по улице, кручу в голове какую-нибудь сцену, заиграла какая-то песня, я понимаю, что она должна быть именно в таком настроении. В Питере во время репетиций у меня часто играет музло. Работа начинается с того, что нужно подвигаться под музыку, словить настроение, потому что определенная сцена должна быть такой. В этом спектакле, удивительно, но музыка мешала бы. То ли ребята приходят уже заряженные этой атмосферой, то ли она остается здесь. Но в этой работе у меня нет такой потребности.
Самое здоровское, когда все начинают работать на одно дело
— У тебя есть кумиры? Кого бы ты могла назвать?
— Не сотвори себе кумира... Давай так, я расскажу, чьи спектакли мне нравятся. Мне нравятся работы Юрия Бутусова. Я считаю, что это очень смелый режиссер, экспрессивный, очень чувствующий красоту. Мне нравятся спектакли и фильмы Кирилла Серебренникова за ощущение современной жизни. Мне кажется, в его спектаклях всегда присутствует его гражданская позиция. Не то, чтобы у Бутусова этого нет. Просто для меня у Серебренникова это более ярко выражено. Мне нравится, я поражена, восхищена, как Константин Райкин сочетает в себе хорошего режиссера, великолепного актера и отличного директора. Как в одном человека собрались эти 3 качества?! Это редчайший случай. Про педагога я уже сказала.
— Чем ты больше всего гордишься?
— Я горжусь тем, что живу так, как мне нравится.
— Если бы у тебя была возможность поговорить с любым человеком, любого времени, кто бы это был, и о чем шла бы речь?
— Я не уверена, что смогу ответить сейчас на этот вопрос. Мне кажется, это зависит от того, в какой ситуации, в каком материале ты сейчас находишься. Допустим, в данный момент мне было бы очень интересно поговорить со Сталиным. Ну, просто узнать, как устроен мозг этого человека. Но это не цель моей жизни. А так отстраниться и сказать… Я не готова. Не знаю.
Ксения Труш для vMogileve.by
Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.
