«Она кричит, унижает, а я все равно хочу к ней»: премьера спектакля «Это все она»

Иногда, посещая театр, лучше не знать, о чем спектакль. Дело в том, что там, в театре, можно встретиться с реальностью, с которой встречаться совсем не хочется. Вы же знаете, она бывает довольно жестокой. И эта встреча может стать для вас небольшой ядерной катастрофой. Но выхода нет, от реальности не убежишь. И, наверное, даже лучше встретиться с ней именно в театре, где, может, не дадут ответов, но точно зададут очень правильные вопросы.

Такой жестокой, но очень необходимой встречей с реальностью может стать для вас спектакль Владимира Петровича «Это все она». Это история взаимоотношений подростка Кости и его мамы. Отношения эти непростые, ломающие и выжигающие. Самые близкие и родные друг другу люди (Костин папа умер) не могут найти точку соприкосновения. Даже сцена разделена белой полосой на две части, и герои все никак не могут переступить эту линию и стать в жизни на одну сторону. Все обижают и не понимают друг друга. Извечная проблема отцов и детей, вроде растем, развиваемся, как общество, а самые главные и важные ответы найти все никак не можем.

Мама отчаянно ищет подход к сыну, правда способы выбирает не подходящие: то щенка предложит, то птичку принесет — он же хотел в детстве. Костя все мамины попытки воспринимает в штыки, мама быстро теряет терпение, злится — в итоге очередной скандал. Он мысленно шлет маму на три веселых матерных, ненавидит и старается больнее уколоть, хоть и самому непросто. Она делает вывод, что сын холодный, в нем нет любви.

«Я смеюсь, а внутри мне плакать хочется»

Их непонимание пробирает до мурашек, как-то болезненно от того, что в этой истории реальность не нужно искать за метафорами и художественным вымыслом. Вот она, где-то рядом: может за стеной, а может и в жизни. Да и музыкальное оформление прямо в точку. Наверное, не все поймут музыку Мерлина Мэнсона. Но наложенная на боль она производит невероятный эффект. Их страдания становятся твоими. Это не про эмпатию, это про полный перенос ситуации.

И мама, и Костя сложно переживают смерть близкого человека. Оба считают, что он смог бы уладить конфликт между ними, но «его нет и она пырется» (выпендривается, бесится — прим. ред). Все что осталось в доме от отца – это костюм с каплей крови на рукаве. Для мамы он — символ жизни, как-будто и не было этой трагедии, а вот для Кости — символ смерти. Костюм пугает парня. И после очередного скандала он режет его и плачет. И это еще один тяжелый удар по маме. Такова их жизнь, таковы их отношения, такова их реальность…

Их страдания становятся твоими

Но мама сдаваться не собирается, ведь вокруг столько опасностей и страхов! А вдруг Костя наркоман, суицидник или вообще гей?! Тем более с девочкой она его никогда не видела, зато с другом он проводит слишком много времени. Ей он, конечно, ничего не скажет, но может быть скажет ровеснице. Поэтому мама изучает молодежный сленг и создает страничку в соцсетях симпатичной готки с ником Тоффи (название конфет — прим. ред).

С этим фейком (фальшивка — прим. ред) Костя начинает общаться в Сети. Он врет, что живет с отцом, а мама умерла. Как-будто она виновата, что жива… Женщине безумно больно, но она не сдается. Жалуется подруге по телефону (именно из этих разговоров зритель и узнает многие подробности), неловко использует сленг и придумывает дурацкие легенды для своего персонажа.

Как-будто она виновата, что жива…

В Интернете у мамы и сына получается общаться, хотя в реальности они продолжают истязать друг друга. Складывается ощущение, что их персонажи в Сети — это души мамы и Кости, души, одинокие, окутанные болью и так нуждающиеся друг в друге.

В Сети мама много узнает о сыне: он пишет стихи, как и она в его возрасте, у них одна любимая детская книжка, в 7 классе ему разбили сердце, он вовсе не гей, его друга не существует, все время он проводит один. Она тоже откровенничает, хотя и через ложь: рассказывает про младшего брата, который ее не любит и хочет, чтобы она умерла.

Женщине безумно больно, но она не сдается

Оказывается, что мама и сын очень похожи, только они прячут это в реальной жизни под масками. Интересно получается, обычно именно в Интернете люди скрывают свое истинное лицо, а тут все наоборот. Наверное, когда у тебя есть даже мнимый враг, проще переживать боль, как-то отвлекаешься, отстраняешься. Только вот вряд ли способ действенный.

Мальчику очень нравится новая знакомая. Но маму это не останавливает… Как отказаться от общения с сыном, как запретить себе помогать ему, поддерживать и делать что-то приятное для него, даже если этим будут нарушены границы? Поэтому обман продолжается: в реальности — ссоры и пакости, в Сети — поддержка и единение. В очередной разговор Тоффи и Тауэрского ворона (ник Кости), парень полностью открылся. На протяжении всего спектакля Костя о маме говорит только гадости (в мыслях, своим подписчикам на Ютубе), а тут вдруг признается, насколько сильно она ему нужна.

«Она кричит, унижает,
а я все равно хочу к ней»

Этот момент как прорванная труба, как лавина накрывает и их измученные души, их маски в реальности, и зрителя. Чтобы мы ни говорили, как бы ни злились, нам всем нужны наши кричащие, ворчащие, неидеальные мамы и папы.

В реальности отношения не меняются. Эта история длиться до Дня рождения Кости. Мама дарит ему новый телефон (даже в долг ради этого берет), чтобы он чаще общался с Тоффи, а «новая подруга» готовит ему в подарок их любимую сказку «Питер Пэн». Об этом женщина рассказывает своей приятельнице по телефону, хвастается, что Тоффи хорошо влияет на сына. Как раз в этот момент в комнату заходит Костя. Книга падает на пол, мама выдавливает: «Прости».

Так заканчивается спектакль. Видимо, каждый должен сам для себя решить, как могут (и могут ли) примириться гиперопека и требовательность мамы и юношеский максимализм и эгоцентризм сына. Совершенно очевидно: они оба нуждаются в друг друге. Очевидно и то, что пустить в свой мир кого-то, простить и понять его, отказаться от иллюзий о нем очень и очень сложно.

Именно такой открытый финал заставляет задать себе те самые правильные вопросы. Одних, возможно, они приведут к благодарности родителям. Ведь подростки правда не подарок. Других, вероятно, заставят увидеть за маской презрения, эгоизма и максимализма ребенка, которому очень нужны родные. Ну а вообще, создается впечатление, что те, кто найдут свой правильный финал, немного приблизятся к решению проблемы отцов и детей по крайней мере у себя в душе.

Ксения Труш для vMogileve.by

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.