Даб спальных окраин: ДОК

По пути на ДОК мы думали, что сможем составить текст из цитат прохожих: «Вот круто будет», прикольная идея». Но истинная материя ДОКа — пустота. Мы не встретили достаточное количество людей для сбора фольклора, но те, кого встретили — впечатлили нас до глубины души. Те прекрасные люди, что живут в «немецких» домах, ходят в «голубой» магазин и друг друга знают. ДОК — неизведанный и оттого прекрасный.

Мы ехали на ДОК, не знамо куда: ни маршрута, ни четкого плана действий, ни даже карты местности. Дело было накануне 8 марта, надеялись увидеть кучу цветов и красивых женщин. Троллейбус номер 5, битком набитый счастливыми гражданами, привёз нас на район, который, по моему скромному мнению, набит так же.

Прямо за остановкой нас будто ждала огромная серая панелька — ворота на ДОК, что ли? Вместе с нами с троллейбуса вышла женщина с пакетами, мы решили помочь и заодно словить первую цитату:

Антон смутился, с милой женщиной мы попрощались, отправились «туда».

На все той же панельке ютилась камера. Мы помахали дяде за компьютером, завтра праздник, а он на нас, дураков, смотрит.

Пошли в «центр» ДОКа. Прошли стройку новой дороги на Казимировку. Жалко, что сегодня здесь никто не работает, я бы спросил, когда эту транспортную жилу наконец достроят. Тротуаром не пахнет, все перекопано, кругом грязновато, но когда нас это останавливало? Грязь и лед под ногами напомнили мне о песне Егора Летова, только с перевернутым сюжетом.

Мы вышли к небольшому частному сектору. Маленькие покосившиеся домики с упавшими заборами мило соседствуют с неплохими коттеджами. Коттедж на ДОКе — это, наверное, очень круто. Над коттеджами возвышается какой-то большой завод. Откинули мысли туда залезть, не за этим мы здесь. Дальше по курсу — синяя будка. Узнали, что это магазин и решили, что очень хотим зайти.

Замотивированные продавщицей и с обедом в кармане, вышли на улицу. Перед нами — здание «Госэнергоконтроля»: на мозаика Ленин. «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить» и надпись «Соблюдайте правила электробезопасности» неплохо так сошлись в моей голове в картинку Ленина-робота, который таки построил свою безбедную мечту. К черту, вернемся к району.

Возле Ленина фотографировались какие-то девчонки. Мы не удивились, когда поняли, что это наши знакомые. Подозрительно пошарились у здания важного государственного органа. Чуть поодаль заметили розово-голубой монумент. Я сразу понял, что это памятник белорусской энергетике. Гордость взяла.

Дальше двинули вчетвером. Начинается интересное: двухэтажные, пестрые, ободранные, с цветами в окнах и открытыми подъездами, домики. Дернули первую попавшуюся железную дверь — она легко поддалась. Пошли с Антоном в подъезд, наши спутницы зайти не осмелились. В подъезде пахло сыростью и жареной картошкой. Но больше всё-таки сыростью. Первое впечатление о ДОКовских подъездах въелось в нас как пятиклассник в пиццу «Солнышко». В доме настолько тихо, что мы рефлекторно заговорили шепотом.

Вышли из подъезда. Пока мы изучали первое на нашем пути здание изнутри, девочки тоже кое-чего интересное находили. Из окна торчала голова бабушки с очками.

Что наша подруга ей ответила, мы не узнали, но знатно удивились тому, что незнакомцев тут очками чуют.

Нам жутко понравилось внутри этих домишек и мы попробовали дернуть следующую дверь. Она без проблем открылась, к сожалению. Оттуда пахло, будто это была дверь в канализационный ад для коммунальных служб, хотя подъезд был ровно такой же, как и прошлый. Ну что ж, не без сучка.

Мы обошли здание, увидели красивое окошко и Антон (мой спутник, кстати) стал фотографировать девочек. Из-за шторы над головой чернобровой Оли вылезли два пальца, ставящие ей рожки. Посмеялись. Щелкнула дверь, к нам вышел автор прикола. Мужчина лет 30-40 закурил сигарету и ответил на наши вопросы. Оказывается, в заброшенном алого цвета здании, раньше была библиотека, а дома эти двухэтажные построили в 45-м году пленные немцы. Мы попрощались с новым знакомым, очень уж хотелось читать. Попасть в здание библиотеки, не оставив следов взлома, оказалось невозможным. Мы пошли дальше.

Мы не отказались от идеи походов по подъездам. В следующем дверь была приветливо открыта. Мы зашли все вчетвером. Квинтэссенция ДОКа! Запах старой мебели, свет слабо проникает через слои пыли, мы поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Сдуру-смолоду начинали дергать ручки дверей, одна, к нашему удивлению, поддалась. Мы зашли. Пахло, как минимум, странно. Но картинка воодушевляющая: на подоконнике аккуратно уложен презерватив, сушится, на «канделябре» два пластиковых стаканчика — тоже сушатся. Антон надел перчатки, хотя ничего и не трогал. Чтобы хозяева сего алтаря разложения не застали нас врасплох, мы ретировались обратно в коридор. Подергали двери, больше на втором этаже ничего не поддалось нашей силушке богатырской. Жилыми казались две-три квартиры на весь дом.

Спустились на первый. Девочкам нужно было куда-то идти и они нас покинули. Куда идти? Тут же целый мир! Мы дернули дверь в ещё один коридор, она поддалась. Из почтового ящика, аккуратно нами открытого, вывалились газеты 20-го года. Странно, мы надеялись на, как минимум, 95-й. Пара наклеек «опечатано» вызвало нешуточный интерес у нас, как у людей «неопечатанных». Одна жилая квартира, кот, надпись на двери, призывающая к сохранению порядка. Да, порядок тут железный, не зря Ленин на въезде нарисован.

Мы вышли из дома уже впечатленные. Зашли в еще один, третий. Захотели варварски вломиться в какое-то бытовое помещение, из другой двери неожиданно появился мужчина:

Миновав конфликта и узнав, что в доме осталось только две семьи, а Максим тут когда-то всё-таки жил, выходим на улицу. На остановке Антон сел на скамейку и я, воспользовавшись ситуацией, спросил:

Я тоже прислушался. Я расцвел, услышав родную русскую, обильно сдобренную нецензурной бранью, речь. «Ты о…л, пошел ты н…й, ты з….л», — каждый из нас услышал в этом что-то свое, я даже чуть не расплакался от гордости. Что же, тут вспомнить Родину даже чуть более уместно, чем в Казимировке. Что для меня Родина? Для меня Родина — это люди. Прекрасные, добрые, честные и открытые. На ДОК я приеду ещё не раз, за вдохновением, или просто зайти к кому-нибудь в гости. А пока пришлось сесть в автобус и уехать куда-нибудь. Лишь бы успеть донести эмоции до места, в которое их можно выбросить.

ДОК — район открытых дверей и скрипучих деревянных лестниц. Я влюбился. Влюбился в это место. Место доброе, честное и взаправду красивое.

Будда, смотрящий за нашим районом, сел.
и мы остались одни.

ночью кто-то выставил сейф
с остатками нашей любви.

участковый молча смотрел,
как Сансара берет свое.

а снег заметал район.
снег заметал район.

Операция Пластилин

Валентин Сорокин для vMogileve.by

Нашли опечатку? Выделите фрагмент текста с опечаткой и нажмите Ctrl + Enter.